Как покупали и продавали подержанные машины в СССР

Нехитрая процедура купли-продажи подержанного автомобиля в Советском Союзе (как, впрочем, и многое другое) превращалась, порой, в приключение. Чаще со счастливым финалом. Но изредка, и наоборот…

Как говорилось в фильме «Берегись автомобиля» Эльдара Рязанова: «Каждый, у кого нет машины, мечтает ее купить, и каждый, у кого есть машина, мечтает ее продать». В советские времена и те, и другие концентрировались возле знаменитого магазина «Автомобили» в районе Южного речного порта. Магазин этот есть и сегодня, но атмосфера вокруг — совсем другая.

А тогда это был особый мир, со своими законами, специфическими нравами и терминологией, не всегда понятной новичкам. Тут действовал единственный в столице стихийный рынок подержанных автомобилей, теперь называемых «по-иностранному»: секнод-хэнд. Сюда приезжали и из других регионов: выбор больше, да и покупателей — тоже.

Вроде все просто: встречается продавец с покупателем, поторговались, ударили по рукам и довольные — расстались. Второй уехал на автомобиле, первый отправился на поиски следующего.

Но так бывало лишь, если продавец и покупатель знакомы. Да и в этом случае официально изменить владельца автомобиля без вмешательства государства было невозможно. А оно, с упорством достойным лучшего применения, придумывало умопомрачительные административные и экономически схемы, не дающие гражданам скучать. В том числе, и автолюбителям.

Большинство продавцов и покупателей, все-таки, искали друг друга стихийно — на том самом автомобильном рынке. В выходные не только площадка перед магазином, но и все прилегающие дороги заполняли самыми разнообразными автомобиля: от обычных «Запорожцев», «Москвичей» и «Жигулей» до всякой экзотики. В основном, импортной. Но иногда и отечественной. Сам видел неведомо как оказавшийся в 1980‑е частных руках ЗИС-110. Лимузин тут же облепили любопытные. На назойливые вопросы, явно, не покупателей, а просто зевак о расходе топлива, уставший владелец лениво ответил: «Два ведра». Что, кстати, правда. Купил ли тогда кто-то ЗИС, не знаю. Но думаю, что продать его было непросто.

ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ АРИФМЕТИКА

Ну, вот продавец с покупателем ударили по рукам. Но это стало только началом непростого, тернистого, а иногда и опасного пути.

Скажем, свежий — двух-трехлетний, ухоженный автомобиль на рынке стоил дороже нового. Новый-то — дефицит. А в «Волгой» ГАЗ-24 история, вообще, особенная: фактически такой автомобиль могли новым купить лишь граждане в той или иной мере приближенные к государству. Для остальных — единственная возможность купить «Волгу» — рынок.

Но главная проблема состояла в том, что с точки зрения государства продавец и покупатель не могли просто так передать друг другу деньги и автомобиль. Вернее, могли, но незаконно.

Существовали государственные таблицы базовых цен не только на все советские автомобили, но даже, кстати, и на некоторые иномарки. В этих таблицах были максимальные государственные цены, исходя из которых оценщик вписывал в документы стоимость того или иного автомобиля. А без этого «тяжкого» труда оценщика получить справку-счет и поставить машину на учет, было невозможно. Но самое интересное, что в той же таблице были и цены для покупателей. И они заметно отличались от продажных! Эту самую мудреную разницу завсегдатаи рынка почему-то и называли «дельтой».

То есть тот, кто в 1970‑е продавал, скажем, «Волгу» ГАЗ-21 не мог рассчитывать более чем на 5000 рублей. А реально — меньше, в зависимости от износа. А для покупателя цену рассчитывали уже из 6500 рублей. Эти полторы тысячи и были пресловутой «дельтой». Для ЗАЗ-965 она составляла, например, 400 рублей. И так далее.

С точки зрения закона все должно было выглядеть так: покупатель платил в кассу, скажем шесть тысяч, а продавец через три дня получал четыре с половиной минус 7 % комиссионного сбора. Разница уходила изобретательному государству.

ИЗ СВЕТА В ТЕНЬ

Понятно, что ни один здравомыслящий владелец не продал бы даже в конце 1970‑х ухоженный ГАЗ-21 за такие деньги. За ухоженные «Волги» просили семь–восемь тысяч. И покупатель это понимал.

Вот тут и начиналось самое интересное. Разницу между тем, что продавец получит из кассы и реальной рыночной ценой предстояло передать из рук в руки. Кстати, в этом случае обоим было выгодно, чтобы машину оценили, как можно дешевле — меньше комиссионный сбор — те самые 7 %. Но эту проблему можно было решить, отправив в карман оценщика двадцати пяти рублевую купюру.

А дальше все было похоже на эпизод из «Берегись автомобиля». С той разницей, что там Деточкин и литовский священник совершали сделку на романтическом берегу Балтийского моря. А в нашем случае все происходило в прозаичных окрестностях московского авторынка.

И ведь передача денег — дело не законное. И рисковали, в данном случае, оба. Причем, не только тем, что их могли обвинить в незаконной сделке. А продавца и вовсе в спекуляции.

Покупатель рисковал, передавая деньги до государственного оформления. Ведь продавец теоретически мог передумать и сказать, что никаких денег, вообще, не видел. А после оформления рисковал уже продавец, поскольку покупатель уже уплатил некую сумму в кассу магазина и получил на руки документы. Машина уже его! И вызывать милицию ни тому, ни другому не выгодно! 

А ведь, порой, передавали даже не сотни, а тысячи! За ту самую супер престижную «Волгу» ГАЗ-24 в хорошем состоянии просили и давали (!) — двадцать–двадцать пять тысяч рублей. При государственной цене девять тысяч с небольшим. Еще дороже были свежие иномарки. Согласно пресловутым таблицам, цена Mercedes-Benz моделей 200, 230 и 250 приравнивалась, как раз к «Волговской». Реально же за немецкие седаны и хорошо сохранившиеся американские машины платили до тридцати тысяч! 

В позднем СССР людей, способных на такие траты уже хватало. И не только известных актеров и деятелей культуры, но и тех, кто уже познал первые законы того, что вскоре стали называть рынком, а пока было теневой экономикой.

РАЗВАЛЮХА БЕЗ «ЛИЦА»

О случаях, когда продавцов вместо передачи денег, просто выкидывали из машин, и уезжали от них, слышал. Также как и о том, что и данные паспорта, которые запомнил особо внимательный продавец, могли оказаться липовыми. Ведь особо пристально паспорт партнера никто не изучал. А продавать машину знакомому хотели, конечно, далеко не все. Можно ведь и отношения испортить.

Продавцы и покупатели иногда брали с собой на сделку приятельскую группу поддержки. Но откровенного криминала, особенно, в отношении обычных, не баснословно дорогих автомобилей, все-таки было пока очень мало. А мир продавцов-покупателей «Волг», тем более «Мерседесов» был отдельным и довольно замкнутым. Однако был и самый простой путь избавиться от автомобиля или купить его. Машину можно было сдать в так называемую «обезличку», то есть в 11 секцию — «на комиссию». Стояла бы она там себе, пока кто-то не купит. Но реальной — рыночной цены продавец, понятно, никогда бы не получил. А непроданные за пару недель машины еще и регулярно уценивали, или предлагали владельцу забрать. Соответственно, и автомобили там были далеко не лучшие.

Очень хорошо запомнил на вид «ничего себе» голубой «Москвич», который приятель сгоряча и, несмотря на мои советы, купил-таки. Вкладыши коленвала застучали недели через две, примерно тогда же потекли тормоза. Ну, а о более-менее аккуратно окрашенной стеклоткани, которой залатали сквозную коррозию и говорить не хочется. Зато дешево! 

При этом на «обезличке» стояли даже и иномарки. Регулярно ходил на них поглазеть. Но даже не очень опытному молодому автомобилисту было понятно: стоят тут, в основном, машины, которые проще выбросить. Или, по крайней мере, требующие для приведения в относительный порядок уймы денег, времени и, главное — энтузиазма.

Но зато, сколько же радости было, когда сделка (хотя бы относительно успешная) состоялась! Многие эпизоды поиска и оформления машины некоторые помнили потом годами. Вернее, и сегодня помнят…